Великолепная пустота
- Tash Dvornik

- 6 апр. 2022 г.
- 2 мин. чтения
Я начала СЛУШАТЬ книги. Раньше совершенно не принимала концепцию аудиокниг, думая о них откровенно плохо, ну как же, я хочу держать книжку в руках и смаковать каждое написанное слово, подумать страшно, что кто-то мне будет читать мою книгу, как бабушка капризному дитенку перед сном!!! И тут все изменилось. Я скачала LITRES, купила сначала пару электронных книг, чтобы не таскать всегда тяжелые тома, и как-то вечером случайно ТКНУЛА не туда, и вместо текстовой книги взяла ту самую аудио, которую не признавала. Помню есть сиешилка такая. Как ты стал космонавтом? - Не туда ткнул на Госуслугах
Поняв ошибку и необратимость покупки, я чертыхнулась. Между тем, Чапаева и Пустоту мне хотелось прочесть или услышать, в общем воткнула наушники в уши и скривилась в ожидании намечаемого неудовольствия.
Из наушников донесся глубокий голос Скляра, такой многогранный и неизмеримо выразительный, что я чуть не споткнулась. Этот роман Пелевина я не читала, и бог мой, что я потеряла.. Чудесная, прекрасная книга. Волшебный мир скольжения над пустотой и бытием, затягивающий и сильный, как балтийский чай Удар под дых. Но именно в аудио варианте. Не могла оторваться... а вокруг была Москва, клонящаяся в сумерки, холодная и отчужденная, да Москва вряд ли может стать по-настоящему твоей, близкой как Рим или Париж, она всегда равнодушна, строга, далека, и смысл происходящего за аысокими стенами кремлей, особняков и за крепкими чугунными оградами, также неуловим и непредсказуем, как общепринято подобает русскому духу. А Скляр вещал и вещал. Сначала промелькнул образ безумного господина в золотых очках, который держа в руках икону, шел к черному безлюдному Кремлю...
И потом на вокзальной-то площади... Ярославский, кажется. "Было тяжело смотреть на этих людей и представлять себе мрачные маршруты их судеб. Они были обмануты с детства, и, в сущности, для них ничего не изменилось из-за того, что теперь их обманывали по-другому, но топорность, издевательская примитивность этих обманов - и старых, и новых - поистине была бесчеловечна. Чувства и мысли стоящих на площади были так же уродливы, как надетое на них тряпье, и даже умирать они уходили, провожаемые глупой клоунадой случайных людей. Но, подумал я, разве дело со мной обстоит иначе? Если я точно так же не понимаю - или, что еще хуже, думаю, что понимаю - природу управляющих моей жизнью сил, то чем я лучше пьяного пролетария, которого отправляют помирать за слово "интернационал"? Тем, что я читал Гоголя, Гегеля и еще какого-нибудь Герцена? Смешно подумать."







Комментарии